Шурик, теперь твоя очередь. «Разоружись перед партией!»

- Дело было простое. В 93 году, как у всех, у нас крыши не было. Все говорили, что надо крышу взять. Ну, охрана-то у нас была. Можно сказать, крыша традиционно всегда была, но ментовская. То есть, были это не действующие менты, а охранная фирма. Они только появились тогда. Это, как правило, бывшие сотрудники милиции: кто уволился, кто просто ушел. Мы сначала одних нашли, потом вторых, потом третьих... буквально по объявлению в газетах. В “Экстра-М” печатают: охранная фирма предлагает услуги. Звонишь им. Приезжает, как правило, пара ребят в приличных пиджаках. Начинают говорить, что они работают с прокуратурой, с теми, с этими... Поэтому «у вас, - мол, - проблем никогда не будет, любых бандитов примем, закроем, посадим» и прочее. Назначается плата за услуги. То есть все совершенно официально, через бухгалтерию, по безналичке, все нормально. Мы, как хитрожопые, имели даже две охранных фирмы, две крыши как бы. В принципе она одна и та же была, только одни говорили, что мы можем оказывать только охранные услуги, а другие: "Нас не трясет: поедем на стрелку, кого хочешь разведем..." Как бы старшая крыша и младшая крыша. Обе друг про друга знали и не путались. Свои функции выполняли.
Мы начали работать с ними в 94-м. По бизнесу занимались недвижимостью. И еще - ценными бумагами. А как назло, в конце 94-го рухнула биржа, и у нас возникли первые серьезные проблемы, потому что был свой брокер на бирже, и он имел не только наши заказы, не только наши деньги вкладывал в акции, а еще и кучу клиентов сам набрал. Здоровый такой, толстый, у него кличка была П-с. (У всех брокеров псевдонимы).
- А биржа как раз мавродиевская?
- Там было 99% мавродиевских акций. Мавроди закрыл контору - биржа рухнула. Кто-то выиграл круто, потому что сидел на деньгах, а кто-то пролетел. Мы оказались в числе тех, кто пролетел. Такой брокер у нас был... Короче, он набрал еще массу клиентов, а когда биржа грохнулась, то мы потеряли там все, но и его клиентура потеряла. Работал-то он от нашей фирмы. У нас ничего не скрывалось, висела вывеска на офисе, на бирже был офис, все знали, чье это, от кого... В тот памятный день брокер должен был произвести крупные расчеты. А биржа – все, - накрылась. Значит, он остался при бумаге, ну то есть с акциями, которые уже пустые. Все его клиенты на него и насели. Приехали с него получать, сами все со своими крышами. Возникла жуткая суматоха - там, в этих коридорчиках биржевых - крик, гам, толпа набилась... Нам с биржи позвонили: "Вашего уже заперли. Все, кранты". В этом коридорчике заблокировали. Он стоит, окруженный своими охранниками, а со всех сторон кричат: "Отдай деньги". Тот говорит: "Биржа полетела!..." "Не-е-т, - отдай!" Ну, в этот момент другой брокер и позвонил с сотового телефона Тамаре, компаньену моему, и она просто очень четко среагировала. Фактически эти клиенты, они же всех брокеров взяли в заложники. Только не вывозили никуда, а просто заперли, типа не уйдете отсюда, пока мы не получим наши деньги. А биржа в Плехановском институте, внутри. Вроде ничего не сделаешь. Так Тамара тут же позвонила в РУОП, сказала, что взяли заложников на бирже, (сама среагировала, никто не учил). Приехал туда РУОП, разогнал эту всю хавиру, вывел всю брокерскую контору, - (там всего человек 5 было) - под автоматами на улицу, до метро довел и домой пустил. Наш поехал с двумя охранниками в офис Мавроди. С ним ходила охрана, потому что он большие суммы в нале возил, - наши же два охранника с ним таскались все время. Так он погрузил часть бумаг и отправился отоваривать в головном офисе. Вошел в офис на Варшавке, охрану оставил снаружи... Ну, короче, у него нервы сдали, он взял и лыжи смазал... Можно сказать, прямо из под караула сбежал... рванул из-под собственной охраны, и больше его никто не видел.
- Так его с тех пор и нет?
- Есть. Он потом появился через полгода. А тогда он просто отвалил. Я там был в Мавродиевском офисе, там внизу такое хранилище, забитое этой туфтой, резаной бумагой, а сверху - касса. Но во двор есть выход, и еще дальний выход. А сразу же - сзади - электричка ходит. То есть он просто вылез через эту заднюю дверь, сел на электричку и упилил куда-то в Калугу, как я потом узнал. А из Калуги потом взял билет, уехал в Киев. Короче, слинял. А все эти орлы - клиенты, которых разогнали в тот вечер, они дня через три-четыре стали косяком идти к нам. Мы-то остались! Вот они в офис и повалили. Кто во что горазд. Все-таки такой офис приличный... в Академии Наук размещался... И так бандюки вваливались и приходили с корочками “следователь”, то есть во, типа, у нас какая крыша!... Говорят: "Он от вас работал, значит, вы отвечаете за него, за все эти его операции". Слушайте, говорим, а что за проблемы? Как мы можем отвечать, если вы с ним сами напрямую договаривались?
Ну, и с этого у нас начались трудностии. Наша милицейская крыша нас поначалу спокойненько так защищала. Полгода где-то отбивала от всего этого, и как-то отбила. Ну половина кредиторов просто с ментами не хотела связываться. Там повода-то не было, - никаких документов, ничего. Все же на словах. Биржа: мешок с акциями принес - мешок отдал, ни договора, ничего нет. Документов нет, значит и дела нет. Короче говоря, от тех мы отбились. Но это же не все наши проблемы были, часть средств у нас все-таки проходила по кредитам, по договорам с документами, и вот тут на нас насели уже совсем плотно. Мы от них защищались, отбивались до самого августа следующего, 95 года. Но у нас был второй офис. Нам насоветовали: просто поменяйте офис, переезжайте в другое место и никому не говорите, полегче будет. И мы нашли новый офис: с отдельным входом, железная дверь с решеткой, все как положено.
Но один из кредиторов этих биржевых, к сожалению, был с Украины. А с Украиной мы ничего сделать не могли. Он просто присылал каких-то бандюков сюда, и на нас наезжали, а мы его самого не видим, он нам недоступен. Менты ведь как обычно делали, если на нас круто наезжали: они сразу - раз - к такому в офис, раз - директору ксиву в нос: "Ты чего, оборзел что ли, хочешь неприятностей с РУОПом, со всеми делами?" Ну директор, естественно, задумается пять раз, прежде чем что-либо предпринимать. А этот - на Украине, он недоступен вообще. На Украину менты не едут. Не едут хоть убей. Потому что - другая страна. У наших там власти - никакой. А тот чувствует, что все безнаказанно, начал на нас давить, начал уже террористические акты всякие производить: квартиру спалил.
- Кому?
- Мне.
- Ты потом выяснил, что это все-таки именно он был.
- Он на следующий день позвонил просто.
- И сказал?
- Конечно. Из Киева звонил...
- Гранату тебе взорвали...
- Граната это потом было... Вот с этого все началось, - как мы поссорились с ментами...
Мы на ментов: "Вы чего, давайте же сделаем чего-нибудь..." Те говорят: "А что мы можем сделать?" Главное, понимаешь, козлы, говорят: "Денег не отдавайте ему, просто посылайте на три буквы."
- А как они спалили квартиру?
- Я был на даче, а они ночью подожгли дверь, обычную деревянную.
- Но там не было никого?
- Не было. Потом Тамаре спалили. У нее была железная дверь, они ошиблись, соседей подожгли. Соседи хреначили по веревке, слава Богу, третий этаж. (Дверь железную когда поджигаешь, она заклинивает в этом вот каркасе металлическом, получается люлец, ловушка). После террористических актов каждый раз звонят, мол, или деньги давайте, или дальше мы начнем стрелять.
- О какой сумму шла речь?
- 150 тысяч долларов что ли, где-то так. Для биржи это была фигня, а для нас тогда, в момент, когда у нас все пропало... Мы бы с ними рассчитались, но у нас же тоже екнулось все. Для нас сумма была просто напряженная. Вот так вот мучились мы с ними. И менты им наши звонили - наезжали. Но по телефону. А те чувствуют, что реально ничего сделать им не могут... Другое государство! Украина. Наши мусора ничего не могут сделать там, - безыдейно просто. Чувствую я, жопа наступает. Мы уже с ментами ругаемся. У нас уже кризис. Тут мне приятель один и говорит: слушай, тут дело хреновое. (Он-то в курсе был наших проблем). У меня, говорит, есть знакомые, солнцевские пацаны, ну не у меня, а у моих знакомых... Давай, говорит, к бандитам обращаться, деваться некуда, потому что, по-моему, менты просто работать не хотят. Ну похоже очень! В РУОП я ходил, в местный. Знал там этих оперов уже всех, кассеты с записью угроз им ставил, все, блин, делал - по фигу совершенно. Ничего они не предпринимают. На Шаболовке этой сто раз бывал, на шестой – безыдейно... Короче говоря, поехали мы с бандюками встречаться. Что делать? Хоть и не хотелось, конечно, но пришлось. Взял я машину, посадил туда Шурика (он с нами работал) и попер. Мне просто позвонили и сказали: на бензоколонке, там и там, встретишься. Я приехал ровно в 12. Зашел, сидят пацаны взрослые. Ну я им объяснил ситуацию. А мы, говорят, такие-сякие, мы солнцевские, работаем с тем-то, с тем-то, значит, будем заниматься этим твоим делом: 20% с прибыли платишь. Согласен? Я говорю: конечно, а чего делать. Надо же что-то делать. Они на следующий день взяли две штуки у нас и поехали в Киев. Мы этого от ментов своих полгода не могли добиться... А они взяли джип и поперли в Киев, доехали за 10-12 часов. Вернулись, рассказали мне, что вышли на этого клиента, нашли его пацанов. Там были чечены, с той стороны. Короче говоря, чечены на них, они на этих... А еще каким-то раком они попали в местные газеты, которые напечатали, что приехали солнцевские бандиты из Москвы, по такому-то делу. Ну это я с их слов рассказываю, а они иногда могут и приврать, сам понимаешь. Но, короче говоря, они тех нашли, и вроде как дело остановилось. Выставили мне эту сумму, без процентов, без всего. Вот тот долг, что был. 150 тысяч. (А те требовали с нас не 150, а уже 300).
- Уже с процентами?
- Да. У нас же с ними был договор такой заключен. Для биржевой деятельности это нормально. Но биржа рухнула. Форс-мажор, договор должен быть расторгнут. Но те же неофициальным путем, подписали чеченов и давили. Это, кстати, совершенно официальная структура была, известная. У нее в Швейцарии какие-то отделения есть. Но просто работает с чеченами и все. На Украине, кстати, это постоянно так. Там черных валом совершенно. Крыши. Украина является отстойником для Кавказа. У них же свои дипотношения. Грузия и Украина имеют открытый безвизовый въезд, поэтому чечены и все мигрируют в Киев, в Одессу, в Стамбул. Такой черноморский анклав...
Договорились там - выплаты в рассрочку... Ну в приципе, мы вынуждены были соглашаться.
- То есть вы отдаете 150 тысяч, а они там между собой, неважно как договариваются.
- Все. Вопрос закрывается. Никто больше нас не трогает. Забывают об этом деле. Причем, мне объяснили, что с черными нельзя работать на слово, потому что другой менталитет, с ними нельзя договариваться, просто принципиально невозможно, они считают тебя другим человеком. Поэтому единственное, что они уважают, это силу. И поэтому чтобы, как говорится, их затерроризировать, наши эти подписали там славянскую группировку, такие тоже есть на Украине, какие-то там Петренко, Прохоренко и так далее. (На Украине вообще три довольно крупных группировки: днепропетровская, которая еще с тех времен, авторитеты старых лет: там эти борцы - Султан Рахманов и прочие. Клуб когда-то был. Вот это оттуда все идет; на Украине - это так называемый Рыбкин по кличке Рыба, естественно, авторитет такой известный довольно; и Одесса, Черноморье, Мариуполь там и прочая ерунда). Эти наездники были все из Мариуполя.
Но тут-то, в Москве, я оказался уже в дурацком положении с ментами. Я же не могу работать одновременно с солнцевскими и с мусорами. Невозможно просто, - это жопа. Я отказываюсь от ментовской крыши, то есть даю им понять: ребята, все, говорю, вы знаете, денег нет, платить не будем. Но они-то въехали в это дело. И тут уже на нас начался наезд неожиданно совсем из другого места и от тех клиентов, с которыми как раз менты до того вроде бы вели разговор и держали их. Среди прочих клиентов, которые к нам имели претензии, были еще какие-то там, с Казани. Они тоже через банк вложили средства, а мы их - на биржу... То есть у нас получился целый букет... Ну, до этого наши охранники с ними работали, как-то нормально общались. А когда я с ментами закрыл отношения, - то вдруг наезд оттуда. Ну тут идиотом надо быть, чтобы не понять, что менты сами этот наезд спровоцировали. Потому что вообще разницы нет, какого цвета крыша. Я для них клиент в любом случае. Теряешь клиента, теряешь доход, это однозначно совершенно. И менты сто процентов организовали на нас наезд. От тех, против которых они изначально работали. Просто пришли к ним и сказали: слушайте, мы вам скажем, как и что делать.
И подход был классный. Дело в том, что пацаны же не держат охраны, охранные чисто услуги пацаны никогда не оказывают, потому, что это техническая работа, нужно же по восемь часов в день на работу ходить.. Поэтому охрана у нас оставалась та же которая и раньше стояла, ментовская. Этим парнишкам платили минимальные суточные, они на дверях стоят, вратари их называют на жаргоне. Открывают, закрывают, должность записывают, паспортные данные. Ну и они все от той фирмы, которую мы отодвинули, которая - ну так просто - уходит в туман, говоря: “Ну ладно. Нет так нет, как хотите. Мы в общем понимаем, что у вас сложности”. Отваливают...
Меня в офисе не было. У Тамары звонит телефон, - причем у нас было пять телефонов, и звонил какой-то такой, которым не пользуются, мы не давали его никогда ни клиентам, ни в рекламу, ну просто - внутренний. Но те, конечно, все телефоны знали... И звонит мужик, говорит: “Знаете, мы бы хотели у вас купить ценные бумаги". Тамара говорит: “А какие бумаги вы хотите купить?” "Ну, ценные, западные, вы же торгуете западными бумагами, можете нам показать какие условия?" А мы, как назло, только-только собирались приступить к этой операции, то есть это было интересно нам самим. Но она опытная дама, она говорит: “Откуда вы нас знаете, кто вам сказал?” Они отвечают битым текстом прямо, называют брокерские конторы, известные на бирже, обе биржи называют, говорят: “Мы завтра к вам приедем из фирмы “Бурятинвест”. Она говорит: ладно, хорошо. Дает ему адрес. Потом сидим мы с ней, она мне говорит: “Слушай, звонили какие-то странные клиенты, хотят что-то у нас купить. Или это налоговая инспекция, или это наезд, - я не знаю. Какая-то ерунда. Вроде бы все правильно говорят, называют брокерские конторы. Я узнавала - мы действительно с ними работали, могли просто прислать клиента...” Так бывает. Ну в общем, на следующий день я был в офисе. А еще, так все складывалось, что накануне охранники пришли и сказали: “Вы знаете, мы тут у вас заберем оружие" (На дверях-то с оружием стояли: два пистолета Макарова и помпа) "А мы, - говорят, - заберем, потому что нам надо сопровождать груз”. Или кого-то встречать, короче полный геморрой. И забирают все. Приезжают эти клиенты. Я в другой комнате находился. Захожу и сразу понимаю, что это наезд. Сидят четыре человека, все в длинных плащах, и начинают на нас грузить. А у нас ни подслушивающей аппаратуры, ничего - у нас все позабирала эта охранная фирма под разными предлогами. И говорят: “Мы вас убьем, на х.. зарежем. Сначала застрелим тебя, потом тебя. Короче, завтра, послезавтра, через неделю давай 300 тысяч. На машине подъедешь туда-то, передашь, иначе - все... Вы у нас на оптике сидите”. А персонажи такие, не поймешь: вроде бы бандиты, а вроде бы и не бандиты. Парочка точно какие-то такие, а парочка явно опера, их всегда можно отличить. Один, правда, весь в синяках, то есть вот в этих вот перстнях, но их же нарисовать можно фломастером. Легко. У одного перстень, но не на левой руке, а на правой, что не по правилам (это уже я потом соображал). Ну мы ничего не можем сделать - сидим вдвоем... Если бы это сейчас было, я бы знал чего делать...
- И что бы ты сейчас стал делать?
- Я бы кнопкой дал сигнал, да и все. Они же с нами разговаривали час. А по сигналу уже через десять минут влетели бы обычные милиционеры с отделения и всех бы приняли, вообще без раздумий. И никто бы ничего даже сделать не смог. Сейчас все нормальные офисы этим оборудованы. Причем договариваешься ни с РУОПом, ни с кем-то, потому что они связаны все с криминалом, с ними работать бесполезно. Просто с обычным отделением договариваешься, три доллара платишь им в час по договору, без договора, по-разному. И стоят вратарями у нас теперь из отделения в форме. Причем они неукоснительно записывают паспорта у всех входящих... (А тот парень не записал этих четырех. Вообще. Кто это был, как они прошли? Как сквозь масло ножик). Сейчас - заключаешь договор с пультом охраны. Раньше ночью держали круглосуточно охрану, сейчас, как правило, даже не держат, просто ставится на сигнал. Много хороших сигнализаций завезено, и все столы оборудованы кнопками, ну как в сберкассе... А тогда у нас ничего не было.
Короче, мы находимся в легком шоке. Те уезжают. Не били никого, ничего. Мы под это дело поднимаем шум. Причем, так получилось, каждый дернул по своему каналу. Позвонили в РУОП. Приезжают одновременно КГБшники... В общем приехало, наверное, четыре разных команды. Мы всех выгнали сотрудников. (Сотрудники потом приехали - человек пять уволилось сразу. На нервной почве, не ожидая развития событий. Ну там девочки всякие, мальчики...) Понаехало две чекистских бригады, одна вот эта же приехала, которая наша бывшая. От РУОПовцев - опер Качалин, такой классный, Александр Юрьевич, довольно известный мужик. Это отдел, который работает как раз по заложникам, вымогательствам, наверное, скоро будет генералом, видно, что талантливый дядька... (В РУОПе быстро растут, потому что многие уходят сейчас на структуру, и оставшиеся продвигаются быстро). А смешно, что когда эти все съхали, прикатили Солнцевские пацаны. Они приехали нас защищать: “Что случилось?” “Да вот такие козлы”. "Все" - говорят: “Забивайте стрелку”. А те по телефону начинают нас терроризировать. И, - "ни хрена!" - говорят: “Не, - мы не придем на стрелку. Мы вас стрелять будем, потому что стрелки ваши я знаю. На этих стрелках менты всех берут.” Тамара говорит: “Приезжайте на стрелку, пацаны...” А так получилось, что они-то с ней общались. Кстати, еще и поэтому мы сразу подумали, что наехали с подачи нашей конторы. И раньше с ними - Тамара заключала договоры, вела с ними дела она. А я вроде как с бандитами, но мне так удобнее, причина простая - там женщина, а здесь мужчина. (Бандиты вобщем-то не любят с женщинами общаться. Но это раньше было, а сейчас-то по фигу). Солнцевские наши нам говорят: “Забиваем стрелку, ну чего, разберемся в полминуты, никаких претензий, ничего”. А те не предъявляют, ни документов, ничего, просто дают сроки, говорят: «Через три дня или через неделю». По-разному. Сроки менялись. И все время говорят: “Что же вы привели вот этого самого, такого-то! Мы же вам сказали никому не говорить, а то хуже будет! Им говорят: «Слышишь, у меня есть старшие люди, они хотят с тобой поговорить». Тот: нет, типа в отказ идет... Причем записи все остались этих переговоров. Делается это так: они звонили по сотовому телефону. А такую штуку РУОПовцы дали классную: микрофончик, который в ухо вставляют, наушничек, знаешь, такой маленький от плеера, в него вставляется микрофон маленький в обратную сторону, просто в ухо вставляешь эту держалку, а сюда микрофон торчит. И когда ты по сотовому разговариваешь, то слышно. Вот так записывают сотовые разговоры.
На следующий день после назначенного срока мы приходим в офис, а там бомба, ее подвесили к двери и к ручке веревкой привязали. Ну бомбу саперы разрядили приехали. Она снаружи висела. Демонстративно... И сразу те нам звонят, говорят: “Мы же вас предупреждали”.
Такая фигня была... Итог этой всей фигни был следующий. Ну то, что нервы все измотали, это понятно. Пацаны солнцевские сказали: “Короче, линяем. Ну его на хрен. Мы, - говорят, - не понимаем, кто это наезжает, но явно не пацаны, а какая-то херня”. (Как выяснилось потом, все-таки пацаны были, но другие). Короче говоря, мы вывезли все семьи и свалили просто с Тамарой. Офис остался, осталось несколько человек работать, а мы перестали там появляться. В Москве здесь... В общем, в банде жили месяц. Нормально, со всеми перезнакомились. Притащили туда компьютеры, пишущую машинку. Они держали один ресторанчик, вот мы в этом ресторанчике и ошивались в задней комнате, переговоры по телефону вели, как-то, в общем работали. А потом они еще раз позвонили, и удачно так получилось, что оказался рядом парень такой взрослый, взял трубочку, с ними поговорил по трубке прям, видимо, его разговор нельзя спутать было ни с чем, и поэтому они как-то отъехали на паузе. А потом эта ситуация разрешилась каким-то странным образом. Выехали другие бандиты к нашим бандитам, они как-то нашли друг друга, из этой Казани; сказали, что это они... так я и не понял: они, не они наезжали... Но, короче, был такой мутный базар пустой. Выезжали на кольцевую дорогу, там стрелка была такая с машинами, со всеми делами. Поорали друг на друга и разъехались. Получилась какая-то странная картина: с нашей стороны были Солнцевские, с той стороны были Подольские и Казанские и еще какая-то бригада была тоже Солнцевская, но с той стороны. Короче, все были вместе, думали что делать, как поделить все это. А этого всего нет - оно все на бирже. Разъехались вроде бы ни с чем. Эта история потихонечку так затухла со временем. С тех пор соответственно, опять то ли есть, то ли нет у нас крыша... Скорее всего у нас ее нет сейчас. И слава, наверное, Богу. Мы и с Солнцевскими отмазались так потихонечку.
- А эти 20%, которые вы обещали?
- Все прекрасно понимают, что это не учтешь, они же с прибыли. А какая же у нас прибыль, когда у нас постоянно задница. Хорошо бандиты контролируют торговые точки, там где можно взять из кассы и ты никуда не денешься, все равно касса пополняется. А когда ты по безналу работаешь, нужно чтоб они контролировали банки, а сейчас таких практически нету банков, которые бы бандиты контролировали, не существует, уровень другой.
- И больше никаких проблем не было?
- От этих больше ничего не было. А дальше по мелочи все. Просто надо говорить вот о чем: мы, например, вынесли такой урок: работать никто из крыш никогда не работает. Единственно получилось, что на первом этапе работали Солнцевские хорошо, не знаю зачем, может нужно им было что-нибудь: показать себя или с нами как-то завязаться, может отношения хорошие были. Но это ужас просто - постоянно с ними иметь дело. Так-то хорошо. Отношения хорошие... Но приятнее, конечно, прийти в РУОП, рассказать, тебе сочувствуют: “Напиши все, не бойся ничего, иди домой...” А делать ничего не будут, чтобы что-то уладить. Единственный есть верный способ не иметь таких особенных проблем и конфликтов - это их не плодить. То есть жизнь учит, мы попадаемся. Ведя сделки, надо как-то предвидеть ситуацию. Приходили тогда, в связи с биржей, эти разные люди, совали деньги: “Вот тебе, мол, средства. Проценты какие-то можете сделать?” Ну и брали без раздумья, потому что биржа работала. А на самом деле - не имело смысла. Сами влетали довольно сильно, не понимая этого. Если уж ты берешь деньги, то должен быть уверен, что ты их сможешь отдать, что тебе ничто не помешает это сделать. И сейчас именно такая ситуация. Но я думаю, сейчас бандиты внизу копаются. Потому что бандюки деньги хорошо получают либо когда человек испугается, либо когда он неправ. Где-то что-то нарушает: украл где-нибудь, обманул кого-нибудь. То есть, на тебя есть компромат в том или ином виде. Причем, это все равно, что бандиты, что менты. Только у них по-разному все построено: ментам бумажка нужна для компромата, бандитам - информация. Они знают, например, что ты работаешь с каким-нибудь левым. Приходят, говорят: “Ты же там воруешь. Извини, делись”. Тогда тебе деваться некуда. Не побежишь же к ментам: “Ребята, защитите, я тут ворую, а они мне не дают”.
- У тебя довольно положительное отношение к этим самым пацанам.
- Мне, может быть, просто повезло, потому что я работал с довольно приличной группировкой. Известно, что солнцевские работают на юго-западе Москвы. Традиционно здесь очень много операций с недвижимостью, банковские всякие операции, обналичка. Они как бы это сказать - продвинутые пацаны. Каждый из них мечтает завести свое дело, сдристнуть за границу, и я даже некоторых знаю, которые это сделали: сейчас живут в Берлине, в Швейцарии, в Париже, имеют тамошние паспорта. Это такая "передовая" группировка, поэтому там вот этих вот "распальцовочных" очень мало. Я просто не сталкивался с этим. Ну так, бывает конечно, по гребальничку кому-нибудь дадут, так символически, поугрожают...
- Я имею в виду сам твой подход: "По-человечески надо быть, честно работать, тогда и бандиты окажутся не при делах..."
- Не честно, - осторожно. Ведешь операцию - лучше чтобы про нее никто не знал, даже среди своих, потому что люди разные с тобой работают. Какой-нибудь мальчик или девочка, про них же неизвестно, с кем они общаются. Лучше она или он не будет лишнего знать. Узким кругом. Например, я работаю с банком каким-нибудь или с конторой, заключил сделку, желательно об этом не орать, не бегать всюду, по пьянкам, по кабакам не шляться и не хвалиться, какой ты крутой.
У меня был случай, на меня наехал один клиент, который от моего же человека (я потом от него избавился) узнал, что я езжу на джипе. А я ему должен был восемнадцать, что ли, тысяч. Мы часть ему отдали, а часть оставалась. У него съехала крыша и он прислал пацанов. А пацаны встречались с нашими пацанами, этот вопрос уладили. Это мне стоило десять штук. Обошлось все. Но джип я продал на хрен сразу же, без раздумий. И когда мы стали ездить на “Волге”, нас даже постовые не останавливают. Ну я к слову сказал. Может быть, это просто временное явление, а вообще, на мой взгляд, на каком-то этапе это важно.
- Не выпендриваться?
- Да. Потом в нал средства не обращать и не таскать их всюду. Всегда есть возможность разместиться в безнале и сидеть спокойно. Не связываться с розничной торговлей, с бензином, со всей этой штукой, где так или иначе попадешь. Иметь хорошие отношения с прокурорами разных уровней. И желательно из правительственных органов, туда обычно не лезут.
- Вы так и занимаетесь недвижимостью?
- Да, в том числе недвижимостью. Недвижимость, ценные бумаги - это вещи связанные обычно. У нас крупные сделки идут: 200, 500, 300 тысяч. Операция может занимть полгода, три месяца. То есть внешне выглядит - сидит контора и работает. Раз в месяц получает зарплату небольшую из банка. Все аккуратно идет. Сидят на входе милиционеры в форме. Так в офис не придешь уже просто.
- А вот лето подошло и им бабки нужны. Говорят, у них к лету аппетит просыпается.
- Лето, Новый год - стабильно, всегда приходят просить. Называется подарок. Пора сделать подарок. Может быть любой подарок: три тысячи, две тысячи, пять. Вплоть до того, что если ты магазин держишь, то просто кульки с закуской и водкой, натура называется. А я же им не могу кусок дома отпилить. Я развожу руками: “Ну, извинете”. Больше налоговая инспекция обирает. Проще на неуплаченный НДС какой-нибудь влететь, сумма превысит все эти отчисления сразу. А бандиты с НДС не помогают, не могут, не в силах, не их уровень совершенно. Вот отмазаться от НДС невозможно!
У бандитов нельзя покупать машины, это я точно знаю. Они периодически впихивают тебе, предлагают машину купить незадорого. Все левые. Сто процентов! Документы левые, растаможки левые и даже номера перебиты. Я раза два влетал в эту фигню, больше интереса нет. Еле избавились от этих машин, все паленые абсолютно.
Что же касается тех, первых крыш, с которыми я работал. Это менты, но они ушли из органов и фактически сами стали коммерсантами, то есть сами оказывают услуги на рынке охранных услуг. Следовательно, как любому коммерсанту, им нужна прибыль. Поэтому они никакие дела, как натуральный опер по службе (а фанат тем более) не сделают. Может, им выгодно целый год это дело тянуть, потому что я же им ежемесячно плачу, и все нормально. И вот они это и тянут, и тянут, а если со мной что случилось, они опять же никак со мной не связаны, только договором. Ну разведут руками, скажут: “Вот он, наверное, сам нам чего-то не дорассказал”.
- Но, допустим, те-то, они сознательно могли тебя подвсвести под разбойников. Но у тебя же был, - ты упоминал имя-отчество, - уважаемый тобой опер. Он-то тоже ничего не мог сделать.
- Он участвовал только в деле с бомбой. В киевском деле он не участвовал, он про киевское не знал. Позже появился, знакомые из прокуратуры свели. Все знают, что опера, те, кто занимается оперативной работой, и следаки тоже, которые конкретно оперативные, - они уважаемые. Даже бандиты их уважают, потому что эти люди действительно под пули лезут. А охранные структуры - это, как правило, чиновники при ментах, которые сидели там начальниками отделов, ну, в общем, в кабинетах. Зарплата им ментовская маленькой показалась. И они перешли тут же, как этот генеральный директор охранной фирмы. И фактически доят клиентов, вот и все. Как и любые менты (да и вообще большинство), они желают поменьше работать, ни за что не отвечать и побольше получать. Раньше они стремились получать звания, пайки всякие и дачи, а сейчас просто деньги с банков, со структур и т. д. Тамара их называет “шоу”. Вот как они могут: несколько машин с рациями, караул, все в пиджаках дорогих, и все это денег стоит.
- Я тебе рассказывал про оперативника, с которым говорил. Он получает, - если в доллары перевести, - где-то триста в месяц. За такую-то работу!
- Это приличный следователь, наверняка майор какой-нибудь. Не больше они получают. Те, кто нас охраняют, у них зарплата меньше ста в отделении. Постовые с палками. Они у нас сейчас стоят в офисе. Они на службе получают, а у нас работают 8 часов. У них же, у постовых, есть выходные дни, и они просто на выходных у нас подрабатывают. Ну сколько он там зарабатывает? 120-150 за дежурство. Раз в три дня он дежурит; два раза в неделю, - еще грубо говоря 500 - у нас подрабатывает. И рад до жопы и очень хорошо к нам относится. Это постовой, он сидит в форме. Он хулиганье просто не пропустит, а если придут какие-нибудь, ксивы покажут, что они из какого-то управления, что он может сделать...
- Но я про своего-то знаю и не просто с его слов: ездит, берет, рискует жизнью.
- Да, вот эти люди очень уважаемы. Они в страшном авторитете и среди бандюков, и среди мусоров, однозначно совершенно. Но их мало. Это такие, как Рембо, крутые. Герои кинофильмов. Их вообще в кино снимать надо, опера Качалова, который вел это дело, и Сергея этого твоего, про них нужно снимать фильмы и показывать. Не эту херню, которую по телевизору показывают про Америку, где всякие полицейские завернутые. Ну это квакеры, что с них возьмешь, у них шайба набекрень вообще отъехала, у американцев этих, сам понимаешь. А наши совершенно другие, есть еще! - они действительно какие-то такие... И так оказалось ситуативно, что они в РУОПе, то есть они там, среди милиционеров, среди казаков, а не среди разбойников. Пока, по крайней мере. А у бандюков, к сожалению уже не осталось никаких личностей - что ли, у них уже нету таких героев, все растаяло у них, все эти пацанские привычки, все это размазалось, рассосалось, и авторитеты у них теперь не авторитеты. Потому что одно дело в зоне сидеть, там порядок, там структурируются отношения, иерархическая лестница действует, все конкретно. Там сидит пахан, который строго за справедливость (по их, конечно, понятиям – но все-таки) решает все дела. И совсем другое - здесь, когда это все в деньги упирается. Известный случай, когда приехал по нашему же делу авторитет с Казани и чего-то там пытался вякать, а наш вот этот вот пацан основной солнцевский, для которого тот никакой не авторитет, говорит: “Да пошел ты на х.” Все стали орать: “Как так на х.? Это авторитет”. “Да в рот я е., иди на х.”
- Прям так и говорит?
- Да! По понятиям это нельзя. А он это объяснил очень просто, говорит: “Они за барыжные бабки, б., работают. А я за что? Я тоже. Какие у нас могут быть отношения? Тем более он приехал, а я здесь сижу. Чего мне?”
- В этом смысле та "оперная" история про педерастический клуб, которую я тебе пересказывал, очень показательна. Как бы другая система ценностей: они "пидоры", но у них "бабки"... Вот коллизия всего нового времени!
- По их понятиям пацанским старым, такая ситуация в зоне вообще не катит. А в городе пожалуйста, без разговоров. Заплатили они денег, и их защищают, по крайней мере за них подписываются.
А насчет оперов - это строго совершенно, это однозначно просто. Я понимаю твоего собеседника, что он к ним прибился, потому что это личности, несущие идеологический заряд, опер такого типа несет идеологический заряд. Вот видишь: бабок не берет, он как идеал героя такого. (Если не сломается). В наше время, когда все так размыто и непонятно.
Вот я работаю с министром с одним, который конкретно взятку берет. Ну и что он мне, хотя по лестнице там какой-то и стоит выше. Я к нему что, загребись отношусь что ли? Нет. Ну как я могу к нему относиться, если он взятки берет у меня же!? Я с ним со-отношусь, потому что он мне за взятки делает много всяких других дел, обещает по крайней мере. А этот вот, видишь, другой, поэтому и прибился, я так думаю. Потому что он сам попал в такую тяжелую ситуацию, у него система ценностей отъехала слегка. Так, видимо. И он почувствовал, что ему надо встать куда-то, облокотиться, какую-то точку опоры найти. Вот он попался туда. А у бандитов нет сейчас такой точки. Бандиты очень часто мне что говорили? «Вот, у нас семья. Если со мной что случиться, мне будут помогать, у нас есть общак», ну, то есть - некая партия”. Я-то думаю, что сейчас это не так. Когда-то так было, может быть. В 90-м году это было еще. А сейчас - всё. И даже хоть чуть-чуть толковые из них мечтают только об одном - отвалить, завести свое дело, обеспечить себя. Потому что они считают, что им самим - не хуже быть управленцами. По крайней мере магазином командовать - как не фига делать. Большого ума не надо колбасу продавать, правда же. Вот такая картина мне представляется. А так, казаки-разбойники. Не берусь сказать, в какую сторону чаша весов сейчас клонится. По идее наверное, в ментовскую все-таки. Бандюков наверное потихонечку доберут, загонят в ихний угол, они там и будут сидеть. Во всем мире это есть. Во всем мире бары трясут, магазинеров трясут... А вот владельцев вилл и дач как-то не очень. Там уже свои разборки, за миллион, за наркотики, чего-нибудь такое. Если уж человек вляпался, тогда с ним начинаются какие-то сложности, а так они без охраны ходят. А у нас любой более-менее крупный коммерсант, бизнесмен, уже не знает, бедный, как высунутся на улицу, он живет за городом. Как правило, ездит в трех машинах с затемненными окнами. Я думаю, это пройдет. И быстро. Крупные выбрали такой путь: они лезут просто в партию власти, в правительство, занимают должности там, их как бы государство начинает прикрывать. Опять же пример – Брынцалов какой-нибудь, ну он водкой торговал. Охрану его показывали по ящику - бритые все. А так он, видишь, теперь депутат, кандидат...
- Придется, наверное, уходить в оппозицию. Как и этому оперу - самим уходить в бандиты в тот момент, когда все бандиты станут у власти...
- Нет, не бандиты, в правительстве не бандиты никогда. Зачем это им нужно? Коммерсанты да, пойдут.
- А Брынцалов?
- Но он же не бандит.
- Я всегда был уверен, что у него какой-нибудь наркотический бизнес.
- Никакого у него наркотического бизнеса нет, он торгует водкой. Водка, блин, давала в 93 году 400%, в 95-м - 200, в 96-м - 50.
- Ну, тоже наркотик своего рода...
- В России водка, извини, вообще была монопольная. Почему? Да потому что она доход приносит, потому что это все-таки вода и спирт копеечный, а продается по приличной цене. Если все государство у нас 70 лет на водке сидело, так если дали слабину, кому-то раздали хоть чуть-чуть - так и чего плохого...
Когда коммерсант приходит в правительство, то начинается ситуация, которая в учебниках описана как олигархия. Это тоже хреново, потому что каждый просто свой интерес блюдет, ему на общий интерес как бы насрать совершенно. Вот беда-то в чем на самом деле грядущая. А не то что появятся с уголовным прошлым какие-то элементы - этого никогда не будет.
- Суть в том, что действительное прошлое не интересует на самом деле никогда никого.
- С уголовным прошлым в правительстве тоже плохо. Во властных структурах тоже плохо. Может, человек продвигается по линии, а потом к нему приходят корешки и говорят: “Ты чё?”
- Вот о чем мы и разговаривали. Почему тот конкретный опер не берет (если не врет, и не сломается)? Почему он говорит, что: "я не возьму"? Потому что знает: пойди ты только раз вот на такую фигню какую-то мелкую, потом она же останется, ну как всегда в жизни, она вылезет где-то.
- Я знаю, потому что я, когда с пацанами связался в 94-м году, нам тоже это вылилось дай Бог! И опасаюсь, что если доведется через некоторое время чего-то достичь, они подтянутся. Однозначно. Придут, скажут: “Ты же с нами работал - помоги. Дай квартиру, дай то”. И придется давать. Ну обычная история.
- А представляешь, кого-нибудь замочили бы в той истории...
- Ну да. Они могли запросто. Потом бы лет через тцать: "А помнишь, тогда было дело-то. Нам-то пришлось этого парня из Киева того. Ну в общем мы-то его закопали. Так вышло..." Могут, как делать нефига. На это есть в государстве нормальном спецслужбы. Политик обращается к ним и говорит: “Слушай, надо решить мою проблему”. И тогда спецслужбы проблему решают. Тут уже деваться некуда. Про что и толкую: как бы хорошо было бы, если вообще ни от кого не зависеть, а двигаться-себе своим ходом. Видимо, так не получается. Сложно очень в жизни сделать, чтобы ни от кого не зависеть. Потому что, если ты хочешь чего-то достичь, тебе же нужно идти через что-то. Нужно двигаться в сложных условиях, где-то разрешая конфликтные ситуации, куда-то переть. А разрешая конфликтные ситуации, ты все равно кем-то замазываешься. Все равно как-то за что-то задеваешь. Желательно, конечно, продвинутся так, чтобы не задевать особенно, не залезать, хотя бы глубоко так. Совсем вчистую, это, конечно, романтизм: взял рубль - заработал десять, взял десять - заработал сто, пошел, пошел, пошел, а потом развел цветник и сидишь себе в гареме - нет, это иллюзии. Невозможно.
Кстати вот: покровитель известной группировки, авторитет, мне рассказывал, как его посадили в 93-м году. Он был крупнейшим акционером одного предприятия в Москве. Молодец он фактически. Нажил денег, все как положено, и вложил их в промышленность, стал акционером. Но то, что он в прошлом был бандит, оказалось слабой точкой. В акционерном капитале всегда проблемы, и поэтому люди, понимая, что есть такой конкурент, наняли РУОПовцев. Те его поймали где-то на улице, в солидной машине уже, в костюме, в очках; звезданули по башке, сунули пистолет в карман, и - в суд. За незаконное ношение пятерку дают, а он рецидивист, и все, без раздумий ему пять этих самых светит... (Но сидел хорошо, рассказывают. Как толко он вырвался из этой зоны, которую контролирует суд, РУОП, прокуратура, до настоящей зоны доплелся, там все уладилось у него сразу. Его тут же перевели в зеленоградскую - в двух шагах от Москвы, в отдельное помещение, с телефонами сотовыми, с копмьютером...) Но он сидел там и ничего сделать не мог. А когда вышел, уже предприятие было не его.
- Конкурентная борьба?
- Да. Он говорит, был бы умный, ни в жизни бы на себя предприятие не оформил, тогда бы зацепить не за что было. А так он на себе держал, и все. А раз акционер попал под суд, то его акции аннулируются, тут же идут на продажу, их тут же забирают. Закон такой. И они так сделали, что акции ушли. Видимо не оформил что-нибудь там. Ну, откуда он знал? В 93-м-то году...
- А ты говоришь ему дали пять лет, а сейчас еще 97...
- Скостили там... Он вышел в 95-м, два года отсидел. Пять лет - в принципе - за незаконное хранение, но поскольку на суд пацаны притащили 20 свидетелей, что он вообще оружия никогда в глаза не видел, суд не дал полный срок, а дал двушку. Ну рецидивист - третья ходка, или четвертая... Вот такая фигня бывает. Сейчас крупные директора не брезгуют этим всем, у всех так или иначе, криминальное прошлое есть. Хотя бы связи. А в 93-94 году ведь было раздолье пацанское, они всюду влезали, такое время было - передел собственности.
У меня есть директор знакомый. Он раньше не был директором, он был замом. Так с помощью пацанов убрал директора, поэтому сам в 95-м, или в начале 96-го занял его место.
- Какая-то вырисовывается абсолютно чумовая картина. Посмотри со стороны. Ты - нормальный, "законный" бизнесмен. Вас с Тамарой "родная милиция" подставляет под террористов. Криминальная группировка - напротив того: выручает. Некий замдиректора с помощью уголовников убирает своего начальника, чтобы занять его место. Другие "законные" деятели - акционеры тоже уголовными методами сажают (при помощи правоохранительных органов) конкурента, который - в свою очередь - преступник рецидивист, но, по твоему утверждению, "молодец фактически". Все это вместе, по твоим же словам, следствие "пацанского раздолья"... В этой связи, оставляя в стороне всякие историко-философские и прочие "гуманитарные" аспекты, два насущных и взаимосвязанных вопроса: кто же они, по-твоему, такие, эти "пацаны", и как человеку с более или менее здоровой психикой во всей этой каше вариться?
- Во-первых, мне сдается, что взаимосвязаны здесь все три вопроса, и аспект "историко-философский", как ты его назвал, в стороне никак не оставишь. Во-вторых, о том, что, по-моему, стоит делать, чтобы попытаться, "варясь", "не свариться", я уже сказал... Теперь по порядку.
Пацаны, братаны... Есть представление, что это малообразованный, тупой, с недоразвитыми функциями головного мозга, громила. Наверное, половина из них такие и есть. Но еще есть такая узкая прослойка, я бы их назвал администраторами. Это прирожденные администраторы и управленцы, но реализовавшие себя не в сфере реальной экономики, а в тюрьме. Так называемые взрослые пацаны, те, кому лет 45-50. У них уже дети взрослые, но они еще в тех кругах, они еще общаются там, у них солидная жизнь на воле, однако вся основанная на долгих годах сидения в зоне. Ну, а наверху - это честно говоря, - зеркальное отображение правительства Российской Федерации. Хрен знает, кто вообще. Какие-то странные персонажи попадаются. С одной стороны - это вроде как «яркие личности», а с другой стороны - это уже люди, которые играют по совершенно каким-то своим правилам, и то, что под ними, на что они как бы опираются, то есть электорат их -фактически значения большого, да, собственно-то никакого, для них не имеет. Плюс точно те же комплексы самоутверждения, желание как-то дистанционироваться от всей этой фигни, что "внизу", заявить себя, обезопасить себя... Простые, в общем, желания - по своей природе, но далеко не простые по механизму воплощения. Самое главное, они после этой реализации себя, сваливают в Германию или Швейцарию и начинают как бы оттуда руководить.
Итак: 1. - классическое быдло. Люди, которые попали в тюрьму в 16-17 лет, а потом вышли в 25, они так и остановились в развитии. Они попали в иерархическую лестницу, которая там у них была и все. Они ничему не учились, даже от жизни оторванные сидели. Но очень тонкая и четкая психология. Их от общего числа - половина примерно, с бритыми лбами, интеллект по нулям совершенно. Из оставшейся половины где-то тоже половина - это: 2. - взрослые пацаны, то есть те, которые несут опыт приобретенный в иерархической карьере внутри зоны в мир. И вот из оставшихся 25-ти процентов - это 3. - некое теневое правительство. Вот эти, которые говорят: “Я могу завтра ошибиться и меня посадят в зону. Что я буду делать в зоне? В кого я превращусь, когда выйду? Если я выйду, то уже ничего не смогу сделать в этом, вольном мире. Место-то будет забито.” Из этих последних и выходят вот такие странные люди: попали туда, не опустились, но и не поднялись. Грубо говоря, адвокаты мафии, замазанные такие юристы и так далее. Люди, которым дальше деваться некуда, они работают только на пацанов, то есть на бандюков, но они опытные. Я с такими сталкивался. Был парень, папа которого был послом в советское время в какой-то юго-восточной стране, не то в Непале, не то в Хренаре, хрен его и знает, ну в общем, папа был номенклатурный, а пацан такой, спортивного типа, где-то в жизни обломился. Умер папа, в этот момент какая-то херня произошла, попал в зону, отсидел там трешник, больше он в зоне не был, но дальше он уже идет по пацанским делам. И я просто, когда работал, сталкивался с ним. Да, мы говорим на одном языке, но психология у него повернута строго уже на ихние дела. Он не может перешагнуть, он бы рад, он хочет, но перед ним стенка. У него такие якоря сзади, он сидел, он уже повязан корпоративными внутренними связями, он уже ко мне не может прийти, хоть и хочет. Я говорю: я бы тебя замом взял, нормально. Администраторы-то у них классные, они же умеют заставлять подчиненных работать. У них девочки ходят по струнке (не так, как у меня - хамят, холодный чай подают). Но я ничего сделать не могу, потому что он - там весь. Он не может прийти сюда. Я понимаю это. Он же сидел, и если я скажу какое-нибудь слово, ты же понимаешь, информация пойдет и все, привет, меня эти же пацаны и хлопнут.
А чисто бандитсткое предприятие никогда не будет прибыльным. Причина простая - точно та, о которой мы говорили: приедут пацаны, скажут: “слушай, а помнишь...”. И ты не можешь ничего сказать, ты такой же как они, ты из ихнего клана, как будто у тебя отрастает сразу «n...» число родственников.
- По небольшому моему опыту, по тому, что я наблюдал - самое говно - это именно такие мальчики...
- Дай Бог, с ними, конечно, не сталкиваться. Мне довелось столкнуться... Но и те, которые совсем внизу, вот эта вот оставшаяся половина, как они их называют “торпеда”, “боец”, - "пацаны" - общим названием, - тут интеллектуалу тоже довольно тяжко, он пасует всегда. Причина еще где-то в советских временах, когда стоишь в очереди за водкой в очках и в шляпе, все равно в гребальник дадут, и ты ничего не докажешь. Против грубой силы многие пасуют, это верно.
- Но вот который в очках и в шляпе, идет на работу к этим ребятам...
- А он идет на работу к ним только в единственном случае, если он сам попался, сел. Сажают-то запросто. Жена тебя может посадить, блядь. Ты можешь сбить пешехода, ну что угодно может быть вообще-то говоря. Подставить тебя могут соседи или друзья. Но это такая неприятная когорта, я с тобой согласен.
- Но есть же еще те, которые туда не случайно попали, они заранее идут, они просто просчитали все и пошли. Я больше – этих имею в виду.
- Ну а то! В советском социуме было море людей, которые никуда ж не делись, стукачи эти все. Куда они делись? Сейчас они здесь вот. У меня вообще анекдотический случай был. На меня наезжал один профессор, член-корреспондент Академии Наук. Он в таком приватном разговоре заявил, что у него есть сотрудник, у которого брат - вор в законе. Екнуться можно, блин.
- Член-корр?
- Член-корр. Пугал меня этим, мне приходилось разводить руками. Он на меня наезжал тоже, кстати, в связи с той биржей. Ничего страшного. Но это просто от бессилья, понимаешь. Момент такой в 94 году, тогда люди действительно теряли деньги вот на этих операциях, финансовых пирамидах и прочей ерунде, и человек не знал, что ему придумать. Вокруг все рушится, старой системы нет. Он уже человек в возрасте, всю жизнь прожил в этом социуме. Он не знал уже, куда сунуться, и пасовал. Может, жизнь так изменилась, что воры в законе все решают, давай я к ним и обращусь. Но, слава Богу, ума хватило член-корровского...
- Я всегда знал: наша наука передовая!
- Ничего, нормально все. Я на него и не в обиде. Тогда просто до маразма доходило. Но сейчас все потихонечку меняется, уже все не так как-то. Сейчас, на мой взгляд, таких мало по той простой причине, что умный человек все-таки в легальный бизнес сунется, это проще.
- Денег мало.
- Причина понятная. Зато имущество появилось. Немного все по-другому стало. Это тоже кризис, это тоже стресс, это тоже такая проблема, которую надо как-то решить.
- Любая проблема, любой кризис решается оборотной стороной. Для меня так. Нет плохих ситуаций, есть просто ситуации. Но я не занимаюсь бизнесом. По своим-то делам я так думаю: тебя прижали, ты выходищь с другой стороны калитки на новый участок...
- Логично. Ну, в общем, так и делают как правило.
- Действительно бывает такое. Я хожу по Москве, и вобщем-то по миру, и, собственно, страха у меня особенного нет. Я хожу, и знаю, что это мой город, хотя на меня малолетки напали тут, да и то я от них убежал, но в принципе я не боюсь, понимаешь. Вообще, я в мире быть не боюсь, потому что знаю, что с любым человеком, живым существом найду общий язык. У меня есть такая внутренняя уверенность. (Хоть иногда мне зубы выбивают. Но это все единичные случаи)... А только вот иногда я вижу такие рожи, - вот я видел их в Лос-Анджелесе, да и в Москве бывало, - таких людей, с которыми ты не можешь найти общий язык, в принципе, это вроде как не люди какие-то. Мозгов нет.
- Я тоже сталкивался с такими, видел на двух-трех стрелках.
- Отмороженные?
- Они не отмороженные, они больные просто, если чисто так разобраться. “Отмороженный” - это понятие дурное, оно образовалось в 92 году и умерло в 95-м. Я думаю, более правильный термин сейчас в 97-м - это больные просто.
- Их отстреливать или как, что делать?
- Не знаю. Ни в одной стране мира никто не знает, что с ними делать. Менты знают, что с ними делать. Бьют им просто по башке, разницы-то большой нет. Или стреляют.
В пацанских тусовках, в которых мне как-то довелось поучаствовать, есть такое понятие как “развод”. Развод это как раз то, что ты рассказываешь. Это когда ты вступаешь в дискуссию, вступаешь в контакт, в разговор и по этому разговору получаешь преимущество, потому что ты же умный человек, ну, все-таки не дурак, будем так говорить, и начинаешь доказывать, что их претензии несущественны или они направлены не по адресу. Вот для того, чтобы прервать твой такой развод, вот этих людей и возят, дураков, потому что умный человек всегда отбазарится, это понятно.
- Ты считаешь правильнее перебить их?
- Нет, не перебьешь просто. Они регенерируются. Нельзя всех перестрелять, потом новые появятся.
- Ну, да. Это, собственно, тема вечная. Как любовь. И деньги. А что-нибудь более конкретное из своего опыта в эпоху первоначального накопления...
- Всякое бывало... И главное, чуть-чуть что-нибудь сделается, бах, какая-нибудь херня возникает. Все шло хорошо, вдруг, раз, все зависло.
- Это период наверное такой?
- Да. У нас-то просто обидно получилось так. Только чуть-чуть от этой херни отошли, начали духом подниматься, все хотелось срубить-сделать, и опять попали. Попали причем в такую штуку, не наезд, ничего. Опять та же история, опять долги образуются, опять чего-то там зависает, имущество где-то торчит. Ну как-то мучаемся, в общем. 40 человек у нас работало, сейчас 12. Я рад, кстати, этому. Потому что объем работы выполняемой не изменился, просто вначале, по советским понятиям, мы набрали тут же знакомых, родственников все понатащили...
- Ты не думаешь, что при том бандитском раздолье, как ты это назвал, - «пацанское раздолье», что в 93-94 году было, - так дело не в пацанском и не в раздолье, а в том, что просто как-то вообще денег больше было, - пошли тогда первые деньги; а сейчас их мало стало. И во всех областях, и у честных, и у нечестных, и у белого бизнеса, и у черного тоже. Увольняют людей, потому что действительно развелась куча народу, а когда этих неучтенных, непонятно откуда взявшихся денег было море, и действительно платить можно было всем, кому не попадя, так всем и перепадало. Теперь же как-то все структурировалось, все стало как-то очень определенно.
- Мы навряд ли открыли какие-то новые законы. Просто это цикличность экономического развития. Был скрытый капитал – советский, и было море у нас всего, страна считалась богатая, все есть. Потом все это рухнуло, и словно бы волна перехлестнула через все дамбы. Все же запрещено было, ни у кого ни имущества, ни квартир – ничего не было, они же не в собственности были. А потом как рвануло все туда... и как бы часть этого имущества обналичилась. И вот оно всплыло тут же: на биржах, в банках, кредиты всем выдавали как попало. Потом, следующий цикл, эти средства все-таки рассосались: часть к пацанам ушла, часть была вложена куда-то. Квартиры все же купили, как ни крути. Все, кто начинал работать с 90-91-го, у них сейчас есть квартиры. Они все ходят, жалуются, но у них-то все есть. Часть этих денег, она села, заморозилась. Потом, не забывай, прошла приватизация. 50% национального богатства стало частным, ну хорошо, оно за копейки продавалось тогда, и люди действительно ерундой занимались, два ваучера отдавади за поллитру, как я слышал. Но даже эти копейки составляли сколько! Ну отесалось, но когда покупаешь, ты же тратишь, значит у тебя в карманах меньше остается, все меньше и меньше, зато ты получаешь! Вот те, с которыми я работал когда-то, да расстался, они же дальше пошли, они считаются удачливыми и, насколько мне известно, они купили акции завода в Челябинской области металлургического, золотой рудник они купили, акции, еще чего-то, еще... Потом эта компания, как я прочитал в газетах, начала падать. А люди-то стали собственниками, то есть они бросили свое дело, оно само завалилось, но все средства, которые они заработали, перекачались в эту херню. Теперь они сами фактически себе купили кресла директоров, сидят, занимаются фигней, производством советским, вытаскивают его, или я не знаю чего они с ним делают. Через 20 лет это, конечно, окупиться, они будут уважаемыми людьми. Но не надо еще забывать, что у нас получилась какая фигня, у нас за 5 или за 7 лет произошла спрессованная история развития капитализма. Как в Америке. Все то же самое. У нас за 7 лет прошел период, который в Соединенных Штатах происходил соответственно с 1654 года по 1885, грубо говоря, то есть 200 лет за 7. Было уже там все: дикий Запад, поезда грабили, пацаны ходили, только в шляпах и с кольтом, те же бандиты, какая разница, собирали деньги с салунов, со всех этих, не платили за выпивку, то же самое же все было. А тут в темпе вальса все проходило, и естественно, из тех, кто в 88 году первыми открывали кооперативы, так из них у нас никого не осталось, осталось 2-3 человека, а так никого нет. Они либо уехали, либо их отстрелили.
- Почему, я знаю парня...
- Парня! Про это я тебе и толкую. А было сколько! Вот этот еще период прошел, тоже важно. Когда люди, кто смог капитализму научиться за 3 года, тот и остался. Как в аспирантуре, кто нормально экзамен сдал... Но просто в эту аспирантуру принимали всех, получилось так. А сдавали – на выходе. Так вот, кто смог, а кто и нет. Кто имел деньги, - у меня таких тоже знакомых приличное количество, - просто разбазарили, все ушло, сейчас ничего нет, а были же сотни тысяч. Паша, помню, он тогда кредит взял 20 миллионов в 90-ом году, это много было тогда. И он получил комиссионных, чего-то там миллион двести, по тем временам совершенно сумасшедшие деньги, потому что дача стоила, по-моему, 100 тысяч, дача хорошая, по Рублевке, в два этажа с гектаром... Я его последний раз видел в 94-м, он просил 100 долларов... Сошел! А куда дел? Я не знаю, что он делал с ними. Контору открыл свою, туда-сюда, за офис... и разошлось, то есть в аспирантуру экзамен сдал плохо, получил трешку или двушку. Про нас с Тамарой могу сказать, что мы наверняка сдали этот экзамен, но получили тройку, или пожалели нас экзаменаторы - натянули четверочку с минусом, а так вообще - трешка.
- Ты имеешь в виду себя с компаньоном?
- Да. Совместное предприятие у нас с ней, можно считать, как вдвоем сдавали. Какие-то разделы мы хорошо выучили, а с какими-то вылетели в трубу, как с той биржей. У нас же шло все по началу отлично, как казалось, но на самом деле из 20-ти человек, которые кинулись туда, дошло двое толковых, те, которые сказали: “Не-а, мы дальше не пойдем с вами. Вы провалитесь”. Ведь говорили же такое!
- Наверняка нашелся один, который знал, что провалитесь, но и знал, что сам вовремя свинтит.
- А я не считаю, что так уж много мы потеряли с этой биржей. Да, деньги потеряли, нажили геморрой, окунулись в говно с пацанами этими, с наездами и со всеми прочими делами, но до этого момента я вообще не знал, что такое биржа. Я в художественной литературе читал только. То, что было - это была не биржа, а генеральная репетиция, деловая игра, приближенная к реальности. Монополия настольная, но на хорошем уровне, и она дает очень хорошую реакцию и представление. Если правильные выводы сделать из этого, она дает возможность, например, на сегодняшней бирже как-то ориентироваться.
- А сейчас она есть?
- Есть, но не эта биржа. Сейчас биржа другая. Она сейчас вся компьютеризирована и продаются крупные лоты акций предприятий.
- А такая, как тогда в Плехановском, с этими смешными толпами, такого нет?
- Нет, сейчас нет. Не нужно, оказалось это. Вместо этого российская торговая система есть - РТС. Это значит, при банках брокерские конторы, они имеют интернетовские сети.
- Это тоже интересно, что биржа, которая была в Плехановском, она, в то же время, была вроде как в фильмах и, видимо, в реальности, на современном мировом уровне всех этих дел, она не может существовать...
- Тем не менее, в истории Соединенных Штатов такое было. А у нас сейчас примерно как нью-йоркская становится. А представь себе, на нью-йоркскую биржу сейчас бы заявился брокер, который 150 лет назад работал, знал, покупал-продавал акции на такой вот, кондовой бирже, его бы теперь там на руках носили, ему бы хлопали все. А у нас это запросто, вот мы с тобой три года назад эту фуйню сами делали, например, запросто причем. А сейчас, через годик, можно прийти и посмотреть, как мы будем торговать уже как нью-йоркские брокеры, по модему, по телефону, «акции перебрось-перешли... деньги где-то осели...» У нас получилась такая машина времени здесь, в Москве - спрессовало всю историю развития капитализма и показало ее всем так вот сразу, и культура осталась, уцелела, есть которые знают и то, и это, то есть - все от нуля. Есть свои Рокфеллеры здесь, которые начинали с того, что чистили ботинки и набрались норильского никеля, пожалуйста, нет проблем.
А ошибок сколько было допущено, - ужас! Постоянное ощущение такое: сейчас бы, блин, с сегодняшней головой да на годик раньше! Накупили бы ваучеров, гребнули бы их в этот самый Газпром... А тогда, помню, притащили эту пачку ваучеров. А куда их? “Давай продадим”. “А сколько наварим”. «Да пять тысяч или шесть тысяч долларов”. “Ну, блин, классно! Давай”. Тут же позвонили, кто-то приехал, тут же отсчитали, шесть тысяч раскидали. Хоть бы какая сука умная слово сказала: “Ребята, вот за углом стоит специализированный аукцион. Идите туда и положите. На фуй вам эти копейки”.
- Научный руководитель?
- Ну да... Тамара вообще тут такую мысль высказала, - правда мне она тоже не до конца приемлема, - но она говорит мне: мы, мол, с тобой как пираты: когда-то в елизаветинские времена плавали - бандиты бандитами, денег сколотили, ихние дети все промотали, но что-то осталось, а внуки, третье поколение, про дедов начали составлять легенды... и только внуки оценивать нас будут уже как героев офигенных, которые в такое время чего-то делали и так далее. Так что, говорит, Шурик, не надейся на прижизненное признание, все равно дети твои будут тебя считать козлом конкретным, который и с бандюками, и хрен знает с кем общался, неизвестно как деньги заработал, и который еще и промотает все это хозяйство. А я говорю: возразить против этого нечего, но как-то оно не очень мне приемлемо представляется. Почему неприемлемо? Потому что, вот я перед этим сказал... То, что она говорит - это из истории, а у нас все спрессовано. Я все-таки надеюсь, что мы проскочим все это каким-то образом, и дети еще не успеют вырасти и может быть не будут так относиться безобразно к этому всему. Поэтому мои дети в обычной школе учатся, ни в каких ни в спецшколах, в доме всего такого новорусского нет – в общем - все нормально. А у Тамары дети взрослые, они у нас работают. Так что нас может быть и минет чаша сия. Но в принципе она права. Вот это: первичное накопление капитала, - все с каким-то говном связано, это сто процентов.
- Какой для тебя вообще смысл в накоплении капитала?
- Ну, мы же не можем что-то сделать, не имея базы. Уже на основании этой базы строится структура, то есть строится “здание”фирмы или организации какой-то, я не знаю чего, которое не рухнет само по себе. Понимаешь, у нас ведь сейчас как: пока я есть, пока я директор, пока все веду, мне все тут помогают, бухгалтера, вся эта шобла бегает, все есть. Завтра, блин, какой-нибудь козел нажмет на курок - меня нет, и фирмы нет. А следующий этап такой, что пусть меня нет, а дело уже стоит.
- А что такое для тебя дело?
- Ну, дело для бизнесмена - то, что приносит прибыль.
- Для бизнесмена - понятно...
- А я ж кто, я же не учитель школьный, правильно. Но не получилось же у меня дело... у меня же его нет сейчас, как такового, вот в том плане, в котором я его вижу. Так-то нормально.В смысле движения к этой цели, в смысле динамики – есть. А результат - жопный такой все-таки немножко. Я пытаюсь тебе прояснить. Потому что те, кто начинали в 93 году сами, они сейчас действительно либо вылетели в трубу, либо их грохнули уже, либо они имеют это дело. Я знаю людей, которые уже имеют состояние в миллиард долларов, в сто миллионов, в двести, их уже пропить нельзя и разориться не так просто.
- Твоя главная цель выйти на тот уровень, где...
- Нет, он в цифрах не определяется, как ни странно, он определяется структурой активов и устойчивостью их. Если человеку удается создать такую систему, которая может и без него функционировать, - то есть, он может наконец стать акционером, пусть даже у него 100% акций своего же собственного дела, - но вся система может функционировать без него, то есть, он в состоянии нанять директора за большие деньги, который не сможет все пропить водночасье и все украсть; если она (система) так построена, что там есть недвижимость, там есть права, производство, банк - что-то такое, что невозможно развалить, просто подписав платежку, все куда-то перегнать, и ищи ветра в поле, - то вот это да. Вот это уже дело считается.
- Но твоя личная, на каком-то другом уровне цель? Сверх-цель (прости мне романтизм такой) но наверняка же есть...
- Личная цель, мне кажется не только моя, но и многих, кто так же как я действует потихонечку в нашей среде, вообще-то обычная - самореализоваться. Вот если бы не было у нас перестройки, капитализма, где бы мы самореализовывались? В науке. В ней мы и были. Так оно и шло. Не было других возможностей реализоваться. Ты вот (допустим) умеешь писать стихи и прозу, ты самореализовался уже, от тебя останутся книги, все это будет изучаться, дети будут говорить: “У меня папа был профессор или писатель”. Ты себя в своих глазах затвердил, в первую очередь в своих, да и в чужих тоже.
- Есть такой уровень, когда я (понятно, абстрактный – я, и дай-то Бог, мне – реальному - с ним совпадать) не хочу уже самореализовываться, а хочу наблюдать и воплощать. И тогда гораздо важнее, чем имя, - ну, про гонорары мы вообще не говорим, которых нет, - но даже имя не столько важно, сколько сделать действительное дело. Вот, например, на данный момент, для меня это дело в том, чтобы, получился текст с тобой, про тебя. Конечно, я хотел бы там, по ходу дела, получить и денег... но я потому тебя и спросил, что всегда же есть другая сторона - не только в получении денег дело. Как ты сказал: в науке. В науке понятно...
- Но мы пытались себя реализовать в науке, потому что других возможностей не было. Просто не было. Все заканчивают школу, и что я могу сделать? У меня четыре выбора есть: партийная карьера, тогда можно было себя реализовать в партийной: двигаться от секретаря райкома третьего - к первому, потом в обком, ну сейчас-то это как анекдот, а тогда это же было так; следующее - наука, с сороковых годов она у нас стала тоже такой самореализацией - институт, аспирантура, диссертация, профессорство, поездки за границу - высокий социальный статус, самореализация достигнута; третья сфера - искусство, то же самое в искусстве - балет, Союз писателей, Союз журналистов там, Художников... (ну, все движения эти, они перекрещиваются кое-где, можно было в искусстве по партийной линии продвинуться, а не за счет таланта); и где-то там, на задворках, была какая-то такая производственно-экономическая четвертая часть: долбогребы в основном шли в финансово-экономический институт, насколько я помню, - я им шпаргалки продавал и репетитором подрабатывал, - в Плехановский, в какие-то вот такие институты. И все поменялось. Изменилась ситуация. Перестройка. Социальная база вся развалилась, и правила изменились, и все стало по-другому. Партийная карьера вообще растворилась, в туман ушла, сейчас только немножно вылезла, называется путь во властные структуры. Главное, все эти партии только для того, чтобы занять место где-то в правительстве, на худой конец в префектуру пробиться. Наука вообще отъехала. Ну кому сейчас нужен профессор, у него зарплата сейчас, по-моему, меньше, чем у опера - 1300. Ну что это? Смешно, б. У академика сейчас 2500, что ли, рассказывают (я ж там просидел, в академии). Зато экономическая эта, болтающаяся, не пришей кобыле хвост - вышла на первую роль. Путь самореализации, занятия высокого общественного статуса теперь - бизнес, акционирование, управление - экономика, она выползла на первое место. А искусство как было, так оно и осталось, - не то второе, не то третье место, не первое, но и не последнее. А вот наше поколение, вот как я, и все такие же, с кем я учился вместе, мы же все учились в Физтехе, или МИФИ, или в других таких ВУЗах, все ориентированы были на науку, на эту вторую позицию (на первую мы уж точно не были соориентированы, потому что партийная карьера в падлу была и тогда). Наука разорилась, мы мгновенно переориентировались на промышленность, на экономику, деваться нам просто было некуда, потому что никто из нас в искусство не попадал, сто процентов, никто не умел ни петь, ни писать, ни плясать, - ну и все, собственно говоря. Так в результате выпускники моего года в какой-то момент контролировали 30% бизнеса в Москве, с моего курса, с моего единственного института московского только.
- Но ты же не будешь спорить, что есть люди, которые занимались наукой не потому только, чтобы карьерно самореализоваться... но физикой, например, потому что их интересует именно система взаимоотталкивания тел, или как там это все называется, и что вообще есть система красок, движений, слов, система рифм, - не знаю, - строение дома, устройство мотора, правильная постановка кирпича в кладке...
- Я считаю, что это те же люди, которые и в искусство идут, - просто у них путь через науку, - но туда же, это близко уже. Я же говорю правду про себя и про парней, которые были со мной вместе. Это фактически молодые карьеристы тогда были, 20 лет назад.
- А ты не был карьеристом...
- Да нет. Не карьерист в плохом смысле этого слова. Просто я и все такие отдавали себе отчет, что они не гении. Человек себе всегда отдает отчет, он либо это чувствует, либо не чувствует, либо чувствует, что это не так. Если он гений, значит, он реализуется в другом. Гению карьера точно противопоказана, - это не гений, если он карьерой занимается, однозначно. А мы нет. Мы не гении, мы давай карьерой заниматься. Но для нас путь приличной карьеры был все-таки в науке - вот мы туда... Как это все рухнуло – значит, мы сюда. Потому, что политика и партийная карьера - пролетаем однозначно, не получится из нас никогда этого, совсем другие люди. Это и есть самореализация, потому что человек, когда хочет чего-то, но знает, что он не может достичь выдающихся успехов, ему хотя бы здесь реализоваться, это нормально. И я тебе скажу, что в экономической области, оказалось, в современных условиях реализоваться даже круче можно было, чем когда-то в науке, да, прости, и в искусстве тоже. Потому что в науке старой советской, к сожалению, было до фига интриг, до фуя было подлостей мелких всяких, таких, которые даже за подлости не считались - подсидеть кого-нибудь, завалить, не в смысле из пистолета, а настучать - так двигались люди по карьере. А сейчас зачем стучать, кого заваливать? Ты сам, - у тебя безграничная область, давай пахать, так сказать, двигаться.
- Заваливать уже в этом смысле...
- Уже да. Тут уже начинается. Потому что все-таки нас не учили этому... В науке-то еще обучали, натаскивали, а здесь-то...
- Ты просто стал «физиком»-экспериментатором.
- Так у меня и в дипломе так написано. И все, кто со мной заканчивал, они тоже стали вот такими вот. Ну, и, кстати, видно, что я все-таки еще немножко из первой волны, псевдоромантизм какой-то всего этого дела тоже еще есть небольшой. И, может быть, поэтому нас и неудачи такие вот часто преследуют, что не только жажда наживы беспокоит всех, а что-то хочется еще сделать. Может быть легче было бы, если б нам просто поставить себе цель, как у меня этот вот Леня, с которым я работаю: через пять лет нужно вот столько, нужно иметь этот дом там, тот здесь, то, се...
- Мне кажется, жажда наживы не бывает никогда как таковая, все равно, марксовская формула насчет того, что деньги - эквивалент чего-то там, пусть труда, но (уже вопреки ему) не только, она - в принципе же правильная, ничего тут такого нет…
- Ну, Маркс известно - все скоммуниздил у Адама Смита...
- Но, вообще-то интересно, как все, о чем мы говорим, вся эта катавасия, - не только экономического всякого развития, а вообще – всей нашей жизни сегодняшней, - выглядит (будет выглядеть) со стороны.
- Ну, это – о чем я говорил, про «вчерашний день». Но
невозможно, внутри находясь, еще и со стороны все увидеть, я тебе отвечаю за это. Как физик. Хотя... Я вот тут в Ростове оказался, где не был лет десять. И это очень любопытно, потому что мой взгляд - он вот именно - со стороны, взгляд человека совсем из другого мира, Москва же - другой мир. И, кстати, все – по теме, потому что в принципе все же по одной теме идет, но немножко по-другому разрабатывается просто... Я там в знакомой семье жил. Приехал в гости и жил в семье приятеля. И так совпало, что как раз был какой-то местный наезд на него. Ну и я участвовал в отражении этого наезда. Пытался, вернее, по-свойски что-то сделать. Но уже с московским, вроде как, своим опытом. Ходил в пиджаке, ну, как положено. Может, думаю, произведет впечатление.
Но там я вообще ничего понять не мог, потому что, с моей точки зрения, было-то плевое дело. Вообще не дело даже. Оно там обернулось как-то, провернулось и все... Когда я участвовал в разговоре, приехали какие-то бритые в спортивных костюмах. Я охренел, потому что в 96-м году в Москве в спортивных костюмах уже давно никто не ходил. На стадионе, может быть, бегали, а так - никто. А там - да. У меня сначала сложилось впечатление, (скорее всего ошибочное), что я попал на 3 года назад. Так вот условно. Даже на 4. Оказалось нет, у них там просто все по-своему. Своя специфика. Во-первых, там все друг друга знают. Несмотря на то, что Ростов - крупный город, около миллиона населения. Но активная часть маленькая. Поэтому там идет конфликт на уровне большой коммуналки. А в коммуналке можно к соседу и в тапочках зайти. Еще меня поразила некая опосредованность, что ли, бытовое отношение к бандитизму: бабушки, родители, чуть ли не дети малые совершенно спокойно за столом обсуждают, что этот наехал на того, называют клички, Эдик там, Робик, Петровский какой-то, Ковальский... Это обсасывают, используют в разговоре все, знаешь, эти специфические обороты.
- А как, кстати, на тебя (в пиджаке) реагировали?
- Да как будто стенка какая-нибудь или статуя стоит. У них свои отношения, я здесь не при делах, как выражаются. Ну я, например, встреваю, говорю: “Ребят, чего вы в самом деле? Человека я знаю, нормальный...” Просто не слушают, и опять за свое. На х... не посылают вобщем-то, но и не слушают: чего там, пришел какой-то... Даже не так, а с вежливостью: “Ну хорошо”, Вы, типа, так думаете?... И поехали опять... А вся ситуация довольно глупая... И потом еще: там же нет приезжих бандитов. В Москве много приезжих. А там получается так, что некоторые бандиты являются детьми тех бандитов, которые наезжали на отцов нынешних коммерсантов. Все это поколениями развивалось. Вот, кто, например, в Ростове поднялся сейчас? В Москве - инженеры, ИТР, - их же валом было, они оказались невостребованными, а люди-то активные, они и полезли... А в Ростове не было никаких инженеров, там как был директор магазина или рынка, вот он и шел по этой линии. На него еще тогда, в 60-70-е годы наезжали, и он имел дело с братвой. Та-то братва сейчас старая вся: кто в законе, кто умер, кто сидит. А молодые, их дети, родственники, они не коммерсантами становятся, они так же становятся бандитами. Если семья бандитская, то сын идет по этой же линии.
- Рабочая династия?
- Да. Вот именно династичность в Ростове, как мне представляется, очень сильно продвинута. Торговые династии, и - соответственно - бандитские. Дикость казалось бы. У нас же как принято? Я, например, работаю, на меня наезжают, но я не ставлю никого из посторонних в известность, потому что это нелогично, да и зачем? У меня же свои проблемы, они никого не касаются. А там нет, там все вместе. Мне это сначала казалось удивительным, я никак не мог въехать, зачем это нужно, а потом понял, что это связано, видимо, вот с этим же, с династическими ветвями. Потому что неожиданно за столом папа Сережин сказал: “Гребаный козел, я же его папашу еще помню, фраера, он ко мне приходил, я ему водку давал, то, се давал. Чего он хочет?” А Серега махнул рукой и сказал: “Разберемся”.
- Может это близостью к южным рубежам державы можно объяснить, вирус клановости передался?
- Я думаю это - просто региональная структура. Причем в Ростове бандиты есть, а в станице, в которую мы ездили есть, но не бандиты, а казачки. (Мы потом, после Ростова, поехали в станицу по делам - с совхозом одним потусоваться меня затащили). В станице просто дико было коммерсанта видеть. Фермер, не фермер... Ну вобщем что-то делает... Один. Единственный магазин. В станице живет 8 тысяч человек всего. Вместе с коровами и лошадями. И там до сих пор не бандиты, а шпана. Спившиеся какие-нибудь кадры или молодежь, которой некуда деться. Они все еще и курят к тому же. Молодые... Конопля растет... И поэтому там, как совсем в давние времена. Он просто приходит в магазин, и чтобы с таким не связываться, дадут ему водки там, жратвы и иди на хер. Там старших уважают, ну все как раньше. Как будто этого не было всего... Москва. Дальше – город. Потом - регион. И дальше - вся наша деревня.
- Имперская система.
- Ага. Но, повторяю, бандитов в московском понимании вообще нет. Любой новый человек, который туда приезжает, ничего сделать не может. Представляешь, какой-нибудь чечен приехал в станицу за кого-то там выступать, даже по заказу. В принципе можно свалить в станицу и там отсиживаться. Но человека видно сразу. К нему сразу подойдут на улице и спросят, чего хочет, зачем приехал. Мы приехали к директору совхоза, вся станица в курсе была, что вот это из Москвы приехали, с директором пьют, чего-то хотят, думают нажить денег.
- По деньгам туда ездили?
- Да знаешь, меня затащили: “Хорошее дело, давай.” Там еще потеряли несколько миллионов рублей.
- Вложили?
- Да я не знаю, вложили они их, нет, так к слову. Это там вообще в порядке вещей, потому что в станице отношение - как раньше было к начальству. Приехали, надо их напоить, ублажить и... настебать...
- Я часто бывал в Вологодских деревнях, в тех краях, на Севере, и такого там не встречал.
- Ты бандитов видел в деревне?
- Нет, бандитов я не видел. Но так ко мне не относились, что надо на... Наоборот. Хорошо относились.
- Так тут же начальство приехало! На машине приехали - начальники. Мы же на джипе приперлись.
- Так как же: главное - не высовываться?
- Да это не я, а эти говорят: “Давай, блин, покруче приедем”. Понтяра называется на местном языке, она и в Москве так называется. А в самом Ростове, крупном регионе бандиты, они такие, полуконтролируемые, могут заехать. В город можно приехать и потеряться…
- Но интересно, что, по фольклору судя, "Ростов-папа" как раз-то такой - блатной очень.
- Да, но сфера интересов замыкается именно на территории города и окрестностей, и все. Ростовчане, на самом деле, известны тем, что на выезды не подписываются, не тусуются, занимаются только своими проблемами. Вообще не любят они, ростовчане, из своего города куда-то ездить. В Москву могут приехать только погулять, покуролесить, по кабакам пройтись и обратно, а так нет. Есть слухи, что вот Жириновский - крупный папа московских группировок, так у него какая-то ростовская бригада работает. Но, во-первых, это слухи, а потом, даже если это так, то это люди, которые из Ростова уехали и получили здесь жилье у него, то есть они фактически уже московская бригада. Но и в любом случае, как и все вновьприбывшие в Москву, они конечно держатся вместе, потому что никого не знают и говорят всё же с акцентом, у них же говор слышен.
А Серега вляпался в Ростове и дрался по ростовским понятиям. Московские попытки чем-то помочь в этом деле, неуклюжи и бессмысленны. Честно говоря, не надо было этого делать вообще, суетиться. Но я делал что-то, пытался. Да, собственно, было там несколько дел и одно такое. Мои усилия там ни к чему не привели. И не могли привести, потому что он вступил в конфликт на той территории, значит по тем понятиям ему и разбираться.
- Конфликт в 5 тысячах был?
- Не в пяти, было девять, но то же самое. Наверное, сам расскажет... Но для меня, конечно, прикол: с этого уровня на другой, как в книжке описано. За пять-девять тысяч приехала куча джипов, все с пушками. В Москве нужно очень сильно бандитов напрячь, чтобы они за 5 тысяч долларов куда-то поехали. Они придумают 15 способов, чтобы этого не делать.
- Мне тут рассказывал приятель: тоже стал разговаривать с какими-то друзьями друзей, как это всегда бывает, какая-то южная мафия... Они сидят, говорят: “Давай, давай, расскажи чего там”. Он начинает рассказывать. "Ну вот, должны там 5 тысяч долларов..." "А с процентами?" "19 тысяч"... Когда заговорили про 30 тысяч, бандиты говорят: “30 тысяч еще ладно, бензинчику попалить можно”.
- Ну да, а на самом деле, они мозги парафинят, потому что сейчас пять - это уже правильная такая цена, а за десять любая бригада поедет.
- Это было в 95-ом.
- Ну, если тогда-то - конечно! В 94-95-м году, когда был вал средств неучтенных. А сейчас ситуация в экономике тяжелая. Но просто приличные пацаны ниже пятерки все-таки не опускаются, ну три, еще туда-сюда. Но это так, знаешь, выкинутые деньги, честно говоря. Ну за что можно заплатить 5 тысяч? Это кто-то меня обидел, грубо говоря. Ну что пацаны могут сделать? Поехать, напугать кого-нибудь, больше ничего. За пять тысяч они не будут ни жечь, ни стрелять, точно совершенно, потому что они тут же сядут. Все. Без раздумий. Тому, кто постарше звякнут, и тут же всех заметут. Они это знают и понимают и сами говорят. На нары они совсем не хотят, им это совсем не нравится.
...Или вот еще – со стороны, но уже с другой. Вот в 96-ом году четыре дня мы были с женой во Франции, ехали из Испании в Грецию. Смешное место - Лазурный берег, и такая масса русских эмигрантов там, просто караул, - которые уехали лет 10 назад. Они про нашу жизнь вообще ни черта не понимают. Они на нас смотрят, с одной стороны, как на каких-то диких, я не знаю, чего ихние газеты пишут, то есть с большой опаской смотрят, как на психов: сейчас достанет пистолет, начнет палить просто... а с другой стороны, они чувствуют себя полными идиотами. Потому что они уехали 10-15 лет назад с чистой совестью, полагая, что нашли себе лучшую долю. Круто просто. Бросили вот эту помойку советскую, 80-е годы... 81-ый... и вроде бы, нашли свое место там, устроились. У них есть то, другое - по их понятиям местным французским все, вроде, в порядке. Карточку им там дали, работа у них есть какая-то, ну вообщем, живут как в совке, только более комфортно по отношению к 82-му-то году.
И вдруг приезжают ихние же соплеменники, - а мы были достаточно молодые в этой компании, - которые в принципе зачеркнули все их попытки и усилия насмерть, потому что теперь они нас обслуживают (французы-то не могут с нами работать - они языка не знают; а люди же деньги платят). Так фирмы добывают эмигрантов и к нам подсовывают, чтобы мы смогли по-человечески заплатить. Туристы приехали! Кончилась в Европе эта волна челноков. Нет челноков больше, не имеет смысла больше ездить, возить эту фуйню всю, когда здесь можно все то же самое купить. Туда ездят теперь обычные люди - просто посмотреть. Но с деньгами. Мы их там догребывали все по полной программе, потому что в магазин нам не надо, на хера нам магазины, в кабак, блин, еще меньше надо, у нас не хуже, да еще и дешевле. И мы на них наседали: “Ребята, мы бы хотели посмотреть...” Купили книжечку прежде чем ехать, мы хотели посмотреть музеи, достопримечательности. Три дня - ну че такого. Натурально, у всех гребальники наперекосяк, блин... Потому что у них подход и все остальное настроено на то, что приехали из России люди бедные, им нужно найти трусы подешевле, ну все в общем купить, они уже договорились с лавками, со всеми делами, что вот они приведут сейчас 50 человек и те все скупят подчистую. Они уже комиссию получают - это же Запад, нормально, там система... А мы им: “На фуй нам... ничего не нужно, вы нас отвезите, пожалуйста, в музей Шагала”. А те охреневают - сами не знают что это, зачем это и где это. «А мы читали в книжке, что у вас тут вот есть...» Потом нам гребануло - в Монте-Карло, блин! Отвезли. Всем же интересно, все же читали... Дальше у тех просто клин начинается в голове, потому что наши люди говорят: “А где, блин, казино?” Те говорят: «В казино не пускают, закрыто на переучет и так далее. И вообще, оно работает вечером...», - (мы приехали утром). Ну ладно, хорошо, в казино мы не пойдем, тогда пойдем город посмотрим. Походили, посмотрели. А там пара ребятишек, с которыми мы ездили, они такие нормальные все, они говорят: “А давай останемся”.
Те, гиды, честно нам: “Вы что, с ума сошли что ли? Оно работает вечером, туда нужно идти во фраке с бабочкой, там не пустят просто, и там ставка тысяча долларов. “А где фраки продаются?”, - простота все такая незамысловатая... - со мной были двое парней, - один с Иркутска, один с Одессы, потому что мы ехали на пароходе украинском. Ребята молодые, они моложе меня лет на 5, им интересно... Они этих двух теток просто доканали, говорят: “А че? Пойдем! Мы же приехали, нам же интересно, мы же читали книжки, что вот казино... Поехали, фраки ща купим”. “А вы когда-нибудь играли?” “Нет, никогда не играли. Так вот и сыграем”. У тех глаза не то что квадратные, а наверное семиугольные: “Что вы! Это ужасно, это дорого, это страшное дело”. С пятого захода она начинает понимать, что ребята говорят серьезно. И когда она понимает, что, в натуре, они туда пойдут, - особенно хохол: добыл кирпич такой 10-12 тысяч, упаковка стандартная и сверху еще, - тогда надо было видеть ее лицо. Жаль, что у меня не осталось кадров в аппарате, я все больше снимал красивые здания. Вот это уже была действительно ситуация. Человек понял, что чего-то он в жизни сделал не то. Она ведь уехала пятнадцать лет назад, сто процентов считая, что делает самый сильный, самый великий поступок в своей жизни, она улучшает свою карму полностью, то есть она бросается в эту гнилую бадягу, блин, проходит 15 лет, она по своей траектории плавно двигается куда-то и втыкается в то, что сидит пацан, 24 года, который с ходу прет в казино, куда она никогда не попадет, вообще в жизни.
- Какая грустная история.
- Грустная не то слово. Мне так неудобно стало, Елене Михайловне тоже неудобно. А те не-е ребята, даже не въезжают, - они нормальные. Всю обратную дорогу эта тетка нам рассказывала про старых русских, не про новых русских, а про старых, про Дягилева, про великого князя Сергея Михайловича. Это просто Монако - такое место. А почему, кстати, грустная? Она не грустная совсем. Это такая конкретная зарисовка. Нас все тащили, тащили в какие-то лавки, а люди не понимают, они говорят: “Слушайте, ну дайте нам посмотреть замки, такое что-нибудь”. Лавки у нас есть. Одесситы кричат: “Да у нас такого говна навалом”. Москвичи кричат: “И у нас еще больше, в два раза, на каждом углу фуфло продается. Но здесь такая природа, здесь так красиво. Давайте мы поедем посмотрим музеи, или еще что-нибудь”.